Иуда
Иногда люди путают раскаяние и покаяние. Раскаяние — это сожаление о содеянном, печаль о содеянном. Но раскаяние — лишь часть покаяния. Покаяние не сводится к раскаянию! Иуда, например, раскаивался — так сказано в Евангелии: раскаялся Иуда, бросил сребреники в храме и пошел, удавился — он все понял, он сожалел о том, что сделал, предал Невиновного… Но неба он не видел, понимаете? А жить таким, какой он был, ему было невозможно, и он удавился.
Раскаяние — это обращение к себе, поворот на себя. А покаяние — это обращение от себя к этому свету, к Богу.
Петр согрешил не меньше Иуды, и он плакал горько, когда услышал возглас петуха, но у него был этот опыт, он жил надеждой и верой. Ему хотелось только одного: еще раз встретиться со Христом и получить прощение. И он его получил…
…У меня к Иуде непростое отношение. Нет, Иуда, конечно, «беззаконный и злоименитый искариот», «сребролюбием недуговав омрачашеся, беззаконным судиям Тебе праведного Судию предает», и нам надо бежать его «несытыя души», но почему-то именно через него Господь впервые постучал в мое сердце…
…Из православной антропологии мы знаем, что человек не сводится к своим поступкам, он всегда больше них. Может быть, в этом и состоит надежда, и не только для Иуды?